Мистеры миллиарды - Страница 50

Роман был столь же бурным, сколь и скандальным. Почтенный отец семейства, презрев молву и пересуды, пустился во все тяжкие, в течение двух лет публично появляясь в обществе кинозвезды, нимало не скрывая своей приязни. Мадам Свенсен тоже не проявляла излишней стыдливости — своего сына она вызывающе и демонстративно нарекла Джозефом Патриком.

И все-таки дело было не в амурах, или, точнее, не прежде всего в амурах. Джозеф Кеннеди изменил бы Самому себе, если бы чего бы то ни было ради хотя бы на одну минуту забыл о своем бизнесе. На амуре тоже можно заработать, рассуждал, судя по всему, расчетливый ирландец. И одну за другой выстреливал картины, главные роли в которых играла Свенсен. Трезво оценивая, очевидно, степень ее дарования, не теряя головы и оставаясь прежде всего дельцом, он выбирал такие сюжеты, где требовалась не столько душа, сколько тело.

О том, какого рода кинопродукция выпускалась под руководством торговца виски, можно судить по нашумевшей в то время картине «Королева Келли». Даже видавшие виды критики ахнули, увидев ударную сцену фильма — исповедь, которую священник принимает в публичном доме у умирающего сумасшедшего, окруженного голыми нимфами этого заведения. Со страниц газет понеслись вопли о невиданном кощунстве. Что же касается правоверного предпринимателя, то он, ухмыляясь, нисколько не шокированный, положил в карман миллион долларов чистого барыша.

Впрочем, на ниве кинобизнеса Кеннеди-старший предпочел особенно долго не задерживаться. То ли Глория Свенсен ему наскучила, то ли манили деловые операции большего размаха, но, небезвыгодно реализовав несколько фильмов, он направил свои стопы в Нью-Йорк.

Мужчины заурядные за любовь расплачиваются. Незаурядный Кеннеди на любви заработал. Заработал неплохо. Его текущий счет в результате голливудской вполне романтической истории вполне невозвышенно увеличился на пять миллионов долларов.

Но особую удачу и соответственно миллионы принесла ему биржа. Азартный и в то же время чрезвычайно расчетливый, напористый, но гибкий, он очень скоро превратился в одного из наиболее ловких и удачливых биржевых игроков. Для того чтобы быть поближе к уолл-стритской бирже, Кеннеди с семьей окончательно переселяется в окрестности Нью-Йорка. О «творческой манере» Джозефа Кеннеди-биржевика весьма красноречиво повествует биограф семейства Джо Маккарти, которого если и можно упрекнуть в пристрастности, так это не в анти-, а в прокеннедиевской. Вот что он пишет:

«На Уолл-стрите Кеннеди стал мастером в искусстве составлять пулы. Обычно вкупе с несколькими другими биржевиками он закупал, скажем, 50 тысяч дешевых акций, на которые никто до той поры не обращал внимания. Затем он возбуждал к ним интерес способом, который известен на Уолл-стрите как «украшение витрины», то есть покупал и продавал самому себя эти акции мелкими партиями по всей стране, с тем чтобы их название постоянно мелькало в биржевых сводках и в прессе. Видя это, простаки полагали, что кто-то неспроста скупает эти акции, и сами в панике бросались их покупать, повышая курс на несколько пунктов. Тогда организаторы пула спокойно сбрасывали свои акции, клали в карман прибыль и, весело насвистывая, принимались за другие дела».

Интересно, а что делали в это время обобранные столь изящным образом мелкие владельцы акций? Тоже насвистывали?

Я спрашивал у нескольких завсегдатаев уолл-стритской биржи, проведших на ней не один десяток лет, в чем, по их мнению, секрет успеха Джозефа Кеннеди, почему его не постигла судьба подавляющего большинства аутсайдеров-одиночек, обычно кончающих крахом, как удалось ему сколотить крупный капитал при помощи биржевой игры? Как будто сговорившись, все отвечали одно и то же: «у него необычайный нюх игрока, чертовская интуиция». В качестве примера приводился такой: незадолго до знаменитого биржевого краха 1929 года Джозеф Кеннеди внезапно для коллег принял решение прекратить биржевую деятельность, выгодно продал все принадлежащие ему ценные бумаги и переключился на другую область.

Согласно другой версии, которую я слыхал, Кеннеди расстался с биржей не до катастрофы 1929 года, а после нее. Что же касается «великой паники», то он от нее не пострадал, а, наоборот, заработал, и притом неплохо. Почуяв, куда дует ветер, он в отличие от большинства своих сподвижников стал заблаговременно играть на понижение, и, когда разразилась паника, пустившая ко дну не только десятки тысяч утлых лодочек, но и биржевых великанов, Джозеф Кеннеди положил себе в карман ни много ни мало 15 миллионов долларов и опять же, посвистывая, удалился. При реей разнице обеих версий сходно в них признание особой интуиции биржевика.

Новая область, в которой стал разворачивать свою активность разбогатевший на биржевой игре делец, оказалась тоже весьма перспективной и прибыльной: операции с недвижимостью и жилищное строительство.

Каковы капиталы семейства Кеннеди в настоящее время?

«А вам какое до этого дело?» — рявкнул незадолго до смерти глава семейства в ответ на нескромные расспросы назойливых репортеров. Он терпеть не мог распространяться на эту тему. Тем не менее крупный капитал — это не та штука, которую в Америке можно долго утаивать. В списке крупнейших состояний Америки, приобретенных в последние десятилетия, фамилия Кеннеди стоит на четвертом месте, непосредственно вслед за Гетти, Хантом и Хьюзом и оценивается в пределах от 400 до 600 миллионов долларов.

Весы судьбы

Но необычайные успехи на поприще бизнеса не до конца удовлетворяли неуемного честолюбца. Его манила к себе власть. Не только та, реальная, но подчас незаметная, которую дают в мире чистогана деньги, но и ее внешние атрибуты — суета политических салонов, шумная известность, съезды, пресс-конференции, внимание прессы. Опьянение властью, неотступная жажда возвыситься надо всеми и повелевать — быть может, самая сильная и засасывающая из всех страстей человеческих.