Мистеры миллиарды - Страница 85

Однако уже сейчас вдумчивому, склонному анализировать и сопоставлять человеку очевидно, что Джон Кеннеди пал жертвой затянувшихся в мертвый узел страстей и интересов, интриг и корысти, честолюбия и страхов, воплотившихся в заговор и завершившихся залпами на далласской улице.

Роль далеко не последнюю во всем этом сыграли столкновения интересов различных группировок американских монополий, соперничающих и ожесточенно грызущихся между собой. То, что в политической литературе именуется «американским монополистическим капиталом», — штука, во-первых, не абстрактная и, во-вторых, отнюдь не однородная. Объединенные самыми общими классовыми интересами, монополистические династии сшибаются в жестоких схватках за сферы влияния, за источники сырья, за выгодные заказы, за покупателя, за прибыли.

Грызня происходит не только между династиями монополистов и группировками, в которые они драки ради объединяются, но и внутри группировок, династий, семей. Хорошо известно, к примеру, семейство миллиардеров Рокфеллеров. Менее известно, что это семейство состоит из двух частей, ведущих между собой финансовую войну. Это произошло после того, как в начале нынешнего века родной брат Джона Д. Рокфеллера — отца пяти братьев, стоящих ныне во главе нефтяного бизнеса, — Уильям Рокфеллер, не поделив с братом прибылей, порвал с ним и основал собственное дело.

Семейство Дюпонов также состоит из двух кланов, ожесточенно враждующих друг с другом. Междоусобная борьба внутри семейства Фордов, закончившаяся таинственной смертью единственного сына старого Генри Форда — Эдзела, едва не завершилась крахом всего семейного бизнеса. Брат против брата, сосед на соседа, город на город, предприниматели одного экономического района против магнатов другого!

Но, пожалуй, наиболее острым противоречием, разделившим ныне лагерь крупнейших воротил Америки на два стана, является противоречие между «старыми» и «молодыми» группировками предпринимателей.

В послевоенные годы в Соединенных Штатах в силу различных капризов истории, прихотей научно-технической революции и зигзагов деловой конъюнктуры выросла, как на дрожжах, группа неимоверно богатых и беспардонно напористых дельцов. Вынужденные преодолевать сопротивление тех, кто захватил место под солнцем, уже давно они вступили со старыми группировками в борьбу не на жизнь, а на смерть. Гарольд Хант и по своим деловым интересам, и по формации — один из типичнейших представителей «молодых денег».

Деньги ведь тоже имеют возраст. И так же как со временем меняются характер, привычки, манеры и внешний облик человека, не остаются нечувствительными к возрасту и деньги. Воротилы из так называемых «старых» монополистических групп, тяготеющих к могущественным банкам Уолл-стрита, накопили уже немалый деловой опыт. Осмотрительные и респектабельные, они не просто затянуты в белые жилеты и щеголяют безукоризненными фраками на светских раутах. Они считают признаком дурного тона публично демонстрировать свою алчность и беззастенчивость. Белый жилет для них не только предмет туалета, но и средство маскировки.

Уолл-стритский денежный туз не станет, подобно азартному игроку, ставить на кон все свое состояние, не кинется очертя голову в деловую авантюру. Он считает и пересчитывает, взвешивает и вновь считает. Обширные международные связи с банкирами и предпринимателями Западной Европы, поддерживаемые на протяжении вот уже нескольких поколений, не являются стимулом к действиям наобум, породив целую плеяду «дипломатов международного бизнеса». Опыт, накопленный десятилетиями, привел руководителей старых банков и трестов к мысли, что паутина экономической и политической зависимости, которой они оплетают многие страны, действует эффективнее, а главное, надежнее тактики навала, стремления взять на абордаж конкурента, рабочего, саму жизнь.

Конечно же, это вовсе не означает, что Джон Рокфеллер, Генри Форд или Генри Морган побрезгуют при случае осуществить махинацию в стиле, который принес деду нынешнего главы моргановского семейства Джону П. Моргану-старшему малопочтенную и выразительную кличку Корсар. Но все-таки пиратствовать в море под черным флагом, взламывать банковский сейф, орудуя «фомкой», подделывать векселя, вести рискованную биржевую игру, вкладывать деньги в ненадежные предприятия в отчаянном уповании на слепую удачу — это удел начинающих.

Денежная аристократия предпочитает действовать наверняка. Они не торопятся, за их спиной огромные капиталы. Деньги сами делают деньги. Возьмите любую из старых монополистических семейных групп США, и вы увидите, что они стремятся застраховать себя от случайностей. Их капиталы вложены в самые различные сферы бизнеса — захромает производство, выручат денежные операции, ухудшится конъюнктура в Америке, можно маневрировать десятками миллионов зарубежных капиталовложений.

Не то у «молодых». В послевоенные годы в Америке всплыли на поверхность несколько воротил и группировок с крупными капиталами. Разными путями карабкаются они к вершине делового Олимпа, разные обстоятельства выделили их из многих более или менее удачливых. Об одном таком, типичном для новейшей формации воротил, речь пойдет в следующей главе. Но есть ряд характерных особенностей, общих для этих «нуворишей». Подавляющее большинство из них взошло на дрожжах военного бизнеса, будь то ракетные, авиационные заводы и предприятия электронной техники Калифорнии или нефтяной бизнес техасских миллиардеров. Начнись подлинное ослабление международной напряженности, и они, не успевшие пустить еще глубоких корней, не имеющие возможности манипулировать в разных отраслях, маневрировать капиталами за границей, могут вылететь в трубу. Отсюда их оголтелость, с позиций которой даже Джон Фитцджеральд Кеннеди, а также Роберт Кеннеди казались им угрозой.